— Что ведомо тебе о трупах там, внизу?.. Над могилами блекло светится тлен, он поднимается из склепов и слоится над ними, душный, сырой, жуткий… они теснятся вокруг… но в нас еще прячется жизнь, еще бьется пульс… Ты же чувствуешь… Твои теплые руки обнимают меня за шею… Твое дыхание — жизнь, твои губы — бытие… Иди сюда, поближе, мы защитим друг друга… Гэм припала к нему, обняла, крепко-крепко, словно хотела раздавить… — А вон там, видишь? Яма… Могила провалилась. Гроб истлел и распался… земля обрушилась в пустоту, глухой стонущий звук в ночи… Видишь, тучные могилы наползают на это место, неумолимо выдавливают из почвы тошнотворную влагу… Туманы бесстыдно елозят по земле, просачиваются внутрь, к костям и скелетам… видишь это колыхание над ними, это мерцание и свечение — непрожитая жизнь витает над могилами, беззвучно, тихо, до ужаса безмолвно… Гэм прижалась лицом к его шее, не смея оглянуться. — Иди ко мне, я хочу удостовериться, что мы живы. Там все безмолвно, и это смерть… А мы кричим, кричим… Кричать — значит жить, и мы живы… Теплые, с текучей кровью… Ну же, иди ко мне… твое дыхание, твоя кожа… Что это?.. Долой! — Он срывал с нее одежду. — Долой!.. Вот она… твоя кожа… твой ритм, твоя жизнь… Я смеюсь над смертью… — кричал Лавалетт, раздирая платье Гэм и швыряя клочья на могилы. — Жрите и безмолвствуйте, таращьте свои неутешные, злые очи… Я принимаю вызов… Пенный вал увлекает меня ввысь… Я кричу жизнью в ваши омуты… Рычу жизнью… повергаю вас ниц… Лавалетт тащил Гэм по дорожкам меж могил, споткнулся — и оба упали. Он прижал ее к земле, а сам приподнялся на руках. — Я продираюсь меж вами… вжимаюсь в вечнохолодное, я — кулак, и хватка, и горло… я протискиваюсь в послед-нюю дверь, истекаю, изливаюсь жизнью, жизнью, жизнью в теплое лоно… я защищен… я смеюсь, смеюсь, смеюсь и изливаюсь… потоком… Он умолк и уже только яростно жестикулировал, по ту сторону слов, весь во власти потоков и вихрей. Луна отражалась в глазах Гэм, играла причудливыми бликами. Широко распахнутые глаза ярко блестели. Непо-движный взгляд был устремлен в звездное небо. Руки трепетали, по телу пробегала дрожь. Поднялся ветер, принес росистую прохладу. Светлые капли оседали на волосах искристыми звездными самоцветами, со странным шорохом стекали по могильным холмикам. Гэм очнулась от легкой дремоты. Перед нею стоял Лавалетт. — Простите, пришлось вас разбудить. Мексиканец, как видно, не откладывая известил англичан, а те сразу смекнули, где находятся планы. Несколько минут назад я обнаружил, что парк оцеплен. Время не ждет. Постарайтесь хоть на несколько минут задержать полицию, оттянуть начало обыска, тогда я успею собрать необходимые бумаги и скрыться. Тамил скажет вам, где я. Гэм кивнула и поспешно выпроводила его из комнаты. — Идите, я все сделаю. Он поцеловал ей руку, смеясь посмотрел в глаза. Как же он молод… — невольно подумала она. А он уже мчался к дому большими упругими скачками. На пороге махнул ей рукой — и дверь захлопнулась. Гэм тоже пошла к дому, но очень медленно. Все ее существо было охвачено ожиданием. Вокруг по-прежнему царила тишина. Невероятная тишина — Гэм в жизни не слышала столь полного беззвучия. Но она знала, что эта тишина таит опасность, и, вздернув плечи, выгнула спину, а затем снова расслабилась, по-кошачьи трепеща от приближения неизвестности.
Made with FlippingBook - professional solution for displaying marketing and sales documents online