103
Стивен Кинг: «Темная Башня» вании пустыни. И все знания Уолтера, по крайней мере за полторы тысячи лет, пребывали в мозгу Мордреда. След человека в черном привел к шахте лифта. В кабине паучья лапка нажала на кноп- ку «Вверх». Ничего не изменилось, если не считать усталого гудения, которое донеслось сверху, да запаха горящей обувной кожи, идущего из-за панели. По стенке паук поднялся к потолку, толчком задней лапки открыл технологический лючок, протиснулся на крышу ка- бины. Его не удивило, что пришлось протискиваться: он рос и рос. Он поднимался по кабелю ( посмотрите, паучок ползет по водосточной трубе ) пока не добрался до двери, в которую, это ему подсказали органы чувств, вошел Уол- тер, чтобы отправить кабину лифта в последний путь. Двадцать минут спустя (все еще пере- полненный энергией, которую дала ему эта чудесная кровь, галлоны крови) он подошел к тому месту, где след Уолтера разделился. Это могло поставить Мордреда в тупик, во многом он по-прежнему оставался ребенком, но к одному из следов Уолтера присоединились запахи других, и Мордред пошел в этом направлении, теперь за Роландом и его ка-тетом, а не по сле- ду чародея. Уолтер, должно быть, какое-то время следовал за ними, а потом отправился на поиски Мордреда. Навстречу своей судьбе. Еще через двадцать минут паук приблизился к двери, помеченной не словом, а знаком, значение которого он прекрасно понял: Вопрос состоял лишь в одном: открыть ее немедленно или подождать. Детское нетер- пение шумно требовало первого, взрослая рассудительность настаивала на втором. Он хоро- шо поел и достаточно долгое время мог не думать о еде, особенно если бы на какое-то время трансформировался в чела. Опять же Роланд и его друзья могли все еще находиться по дру- гую сторону двери. Допустим, находились бы и, увидев его, выхватили оружие. Они были нечеловечески быстры, эти стрелки, и он мог погибнуть под их огнем. Он мог подождать; не чувствовал никакой необходимости открывать дверь, за исклю- чением детского стремления получить все и сейчас. Конечно же, ненависть не пылала в нем жарким костром, как в Уолтере. Им владела более сложная гамма чувств, в которой нашлось место грусти, одиночеству и – да, не оставалось ничего другого, как это признать, – любви. Мордред полагал, что на какое-то время он может позволить себе насладиться этой меланхо- лией. По другую сторону двери еды будет предостаточно, он в этом не сомневался, так что он найдет что съесть. И будет расти. И наблюдать. Наблюдать за отцом, сестрой-матерью, ка- братьями. Эдди и Джейком. Будет наблюдать, как они встают лагерем на ночь, зажигают огонь, садятся кружком. Будет наблюдать со своего места, которое всегда вне любого круга. Возможно, они почувствуют его присутствие и начнут настороженно оглядываться, гадая, кто же затаился во тьме. Он подошел к двери, поднялся на задние лапки, передней вопросительно поскреб по ней. Жаль, что нет глазка. Возможно, он может открыть дверь и сейчас, не подвергая себя опас- ности. Что там говорил Уолтер? Ка-тет Роланда собирался освободить Разрушителей, кем бы они ни были (в голове Уолтера имелась и эта информация, но Мордред не стал вникать в суть). Им найдется чем себя занять, как только они окажутся на той стороне. Возможно, они даже найдут прием слишком горячим! А если Роланда и его детей убили на той стороне? Если они попали в засаду? Мордред верил, что узнал бы об этом. В его голове их смерть отозвалась бы лучетрясением. В любом случае он мог подождать, прежде чем пробираться сквозь дверь с нарисован-
Made with FlippingBook - professional solution for displaying marketing and sales documents online