37
Стивен Кинг: «Темная Башня» Сюзанна увидела красный свет, сбегающий по гладкой коже младенца от макушки к пятке с родимым пятном. То было не покраснение кожи: источник света находился снаружи, Сюзанна могла в этом поклясться. Младенец по-прежнему лежал на плоском животе Миа, обхватив губами сосок, а за красным светом последовала чернота, которая распространилась по всему телу, превратив человеческого ребенка в темного гнома, негатив розовенького анге- лочка, который вышел из чрева Миа. И одновременно его тельце сжималось, ножки подтяги- вались и уползали в живот, головка, потащив за собой грудь Миа, уходила в шею, которая раздувалась, как у жабы. Синие глаза вдруг стали черными, потом вновь синими. Сюзанна попыталась закричать, но не смогла. По бокам черного существа появились вздутия, потом лопнули, открыв не ноги или руки, а лапки. Отметина, которая была на пятке, теперь сместилась на живот, превратилась в пятно, напоминающее алое клеймо на брюшке паука «черная вдова». Да, да, на Миа теперь лежал паук. Однако младенец исчез не полностью. На спине паука остался белый нарост. И в этом наросте Сюзанна видела миниатюрное, деформированное личико и синие искорки-глаза. – Что… – спросила Миа, вновь начала приподниматься на локтях. Кровь полилась у нее из груди. Младенец пил ее, как молоко, не теряя ни капли. Рядом с Миа, окаменев, застыл Сейр, с отвалившейся челюстью, выпученными глазами. Чего-то он ожидал от этих родов, что-то об их возможном исходе ему определенно рассказали, но точно не такое. У Детты шок, который испытывал Сейр, вызвал злобную радость ребенка: по ее разумению, он выгля- дел, как комик Джек Бенни, выжимающий из публики смех. С мгновение только Миа, похоже, понимала, что происходит, ибо лицо ее начало вытя- гиваться – то ли от ужаса, то ли от боли. Потом улыбка вернулась – ангельская улыбка ма- донны. Она протянула руку и погладила все еще изменяющегося уродца, присосавшегося к ее груди, черного паука с крошечной человеческой головкой и красной отметиной на щетини- стом брюшке. – Разве он не прекрасен? – воскликнула она. – Разве мой сын не красавчик, ослепитель- ный, как летнее солнце? То были ее последние слова. 5 Ее лицо не затвердело, но застыло. Щеки, лоб, шея, мгновением раньше пылавшие от напряжения, вызванного родами, поблекли до восковой белизны лепестков орхидеи. Сверка- ющие глаза уставились в одну точку. И внезапно Сюзанна поняла, что смотрит не на женщи- ну, лежащую на кровати, а на рисунок женщины. Исключительно хороший рисунок, какие делаются на бумаге штрихами угля и несколькими пастельными тонами. Сюзанна вспомнила, как она вернулась в отель «Плаза-Парк Хайатт» после первого по- сещения галереи замка Дискордия и как приходила сюда, в Федик, после первого разговора с Миа, в тени мерлона. Как небо, замок, камень мерлона разрывало надвое. И тут, словно 25 причиной послужила ее мысль, лицо Миа разорвало от линии волос до подбородка. Глаза, уже потускневшие, разнесло в стороны, две губы растянулись и вдруг превратились в четыре, а из разлома на лице не хлынула кровь, нет, посыпался какой белый порошок с затхлым за- пахом. Сюзанне вспомнились слова Т. С. Элиота ( полые люди набитые чучела солома в башках ) и Льюиса Кэрролла ( да вы всего лишь колода карт ) и тут дан-тете Миа поднял отвратительную голову, оторвавшись от своей первой тра- пезы. Его вымазанный кровью рот раскрылся, и он приподнялся, нижними лапками опираясь на спадающий живот матери, верхними вроде бы нацелившись на Сюзанну. Он торжествующе запищал и, если б воспользовался этим моментом, чтобы атаковать
Мерлон — зубец крепостной стены (от фр. merlon — простенок), находящийся между двумя амбразурами. 25 Прикрывал стреляющего.
Made with FlippingBook - professional solution for displaying marketing and sales documents online